Родилась я в городе Ленинград. В нем закончила в школу и проработала вплоть до войны. С самого начала войны до весны 42 года участвовала на оборонительных работах. В апреле подала в числе добровольцев ушла на фронт. По прибытию в часть меня направили в спецшколу радистов-разведчиков Украинского фронта. Часть была особого назначения. А особое назначение заключалось в подготовке солдат для работы в немецком тылу. Обучение мое продлилось практически пол года.
После окончания обучения я прибыла в свою военную часть. Задание меня уже ждало к этому времени. В области Кривого Рога меня и девушку Наташу, выросшую в этих краях, с парашютами сбросили в самом центре немецких расположений. В то время было очень сложно с "новоселами". Немцы подробно проверяли каждого нового жителя села.
Для начала нам нужно было отыскать Наташин дом. Это оказалось не так сложно, к счастью дом был не разрушен. Мама Наташи была удивлена таким гостям. Ей пришлось потом долго объясняться с немцами откуда появились вдруг у одинокой женщины две взрослые дочки.
Оказалось немцы обосновались и в этом доме, и мы замучались искать подходящее место чтобы спрятать нашу радиостанцию, ведь со штабом нужно было связываться, докладывать все время. В итоге мы ее засунули в большущую тыкву на чердаке, мякоть вынули, а вместо нее радиостанцию, антенну по стене между досками провели.
Теперь нужно было как-то получить новые документы, так как у подельных вышел срок, пришлось идти на свой страх и риск в комендатуру. Без документов мы все равно бы не смогли устроится на работу. Нам очень повезло, что в этот момент немцам было не до нас, мы без особых проблем получили новые документы. Но от волнения конечно коленки тряслись хорошо.
С документами нам удалось устроится на работу. Осталось наладить контакты с нужными нам людьми, чтобы получать ценную информацию из первых уст. Нам и это удалось сделать. С помощью сведений, переданных нами, наши смогли наладить контроль над передвижением фашистских составов по железной дороге и основным шоссейным дорогам, в том числе дорогой идущей через речку Новый Буг на Николаев. День ото дня удавалось добыть еще более важные сведения для штаба.
Связь со штабом осуществлялась регулярно по определенным дням, и в определенное время. Вскоре мы окончательно освоились с таким такой жизнью. Немцы ни о чем не подозревали, как нам казалось, мы были спокойны, и наверно по этой причине расслабились и потеряли бдительность. Однажды я шипко увлеклась передачей информации и совсем не услышала шагов поднимающегося по лестнице на чердак немца... Опомнилась только, когда ощутила на себе его пристальный взгляд. Я отключила рацию и замерла. Со стороны наверно я выглядела сумасшедшей, шепталась с тыквой на чердаке. Но он явно все понял так, как и было, но при этом ничего не сказал, молча развернулся и спустился вниз. Чуть позже я нашла его во дворе, он ремонтировал машину, я сорвала 4 яблока и передала ему прямо в руки. Он также ни слова не говоря, дал мне ремонтный ключ, а яблоки положил на сиденье машины. Я как дура так и простояла с ключом пока он не починил машину до конца. Потом он взял яблоки, забрал у меня ключ, зашел в комнату и до конца дня не выходил из нее.
Вечером я не выдержала и сама зашла в его комнату. Немец сидел в углу с угрюмым видом и смотрел в пол. Еще минут 5 он сидел неподвижно, а потом вдруг начал рассказывать на ломаном русском: "Я родился в Рейне. Английские самолеты разбомбили мой дом, все родственники враз погибли. Офицер из моей части, ездил в отпуск в мои родные края и там женился на моей невесте. У меня теперь больше ничего и никого нет..."
Конечно этот человек для меня оставался врагом, но с другой стороны, как человека мне было его жалко. Он даже не поинтересовался у меня, что там было на чердаке, ему было совсем не до этого. Мне показалось у него на тот момент было полное безразличие ко всему. А спустя пару дней он вдобавок разругался со своим начальником. Рано утром на следующий день он зашел ко мне попрощаться, его перенаправили в Югославию. Больше я этого солдата никогда не встречала.
ЧП, которое произошло на чердаке заставило меня быть впредь максимально острожной. Однако с каждым днем выполнять свои обязанности становилось все сложнее. Две комнаты в доме занимал солдат из контрразведки. Шифровать радиограммы места не было. Я каждый раз ждала, когда он уйдет из дома и только после его ухода принималась за подготовку радиограммы. Жить с ним в одних стенах было очень рискованно для меня.
Возле нашего дома установили немецкие пеленгаторные установки, вместе с ними и печально известную автомашину с антенной-рамой. Начальник этих установок частенько заходил к нам в дом и говорил мне: "Партизаны совсем недалеко от нас. Уж очень близко мы слышим их радиостанции. Я думаю, мы их скоро обнаружим. Ты первая узнаешь об этом и обязательно будешь присутствовать при расстреле!".
Я головой качаю, а сама думаю, конечно же я первая об этом узнаю, когда вы, паскудники, меня расстреливать будете...
Конец был неизбежен. Фашисты с каждым днем вели себя все тревожнее. Советские войска были все ближе к Кривому Рогу. Нервы сдавали не только у немцев, но и у меня. Нужно было действовать еще осторожнее, еще более скрытно.
Все таки я дождалась освобождения города, наши войска окончательно разгромили немцев в феврале 1944 года. А уже 8 марта за мной приехали боевые товарищи из разведывательного управления: все таки война продолжалась, и меня ожидал уже следующий приказ...
